"И сколько тогда ни пиши писем, чтобы не чувствовать себя
одиноким, все равно не поможет. Ничего этим не изменишь; все равно потом
опять слышишь только свои собственные шаги в пустой квартире. И что еще
хуже, чей-то голос по радио расхваливает патентованный собачий корм или
сухие дрожжи - какая разница! - а потом желает спокойного сна и умолкает,
а времени всего два часа ночи. И тогда выручает джин - хотя, вообще-то
говоря, джин я не люблю - и с улицы доносятся голоса, гудки машин,
лязганье подземной дороги или гул самолета, что в конце концов
безразлично. Случается, что я засыпаю в кресле с газетой на коленях,
уронив на ковер потухшую сигарету. Я пытаюсь взять себя в руки. Зачем?
Какая-то ночная станция передает симфонический концерт, я выключаю
приемник. Что делать дальше? Я стою со стаканом, наполненным джином,
которого я не люблю, и пью; я стою, чтобы не слушать звука шагов в
квартире - моих собственных шагов. Все это ничуть не трагично, просто
как-то тягостно, ведь сам себе не скажешь спокойной ночи..."